Андрей Аболенкин: «Мы будем искать стилистические черты, создающие дух эпохи»

Один из главных российских экспертов в области моды и стиля, аналитик и fashion-консультант, ведущий Fashion Академии (Муз TV), арт-директор и продюсер «Русского окна» на FASHION TV, выступит на конференции «Креативный бизнес. Стартапы. Крафт-дизайн», которая пройдет 21 мая в Международной Школе Дизайна.

Тема лекции Андрея Аболенкина: «Со стены на платье: визуальный дух эпохи. Интерьер, искусство, мода». По каким закономерностям мы выбираем окружающую нас среду, как в моде размывается граница между одеждой внутри и снаружи, как рисунок с декоративных тканей переходит на платья, а легкий разворот окон стирает границы между улицей и домом – обо всем этом, а также исторических стилях, которые проникали повсюду – мы поговорили с Андреем Аболенкиным в преддверии майской конференции.

— Андрей, судя по названию Вашей лекции, перетекание интерьерных трендов в мир фэшн – это одна из современных тенденций?

— Cвязь моды с архитектурой существовала всегда, и тому есть масса примеров в истории. Посмотрите на ганзейские дома и на североевропейскую моду XIV века, на ампирные колонны и платья рубежа XVIII-XIX веков, на особняки зрелого модерна и извилистые линии кроя того времени: костюм подчиняется эстетическим требованиям эпохи. Зачастую связь сложнее визуального сходства: так, приметы шинуазри попадали в одежду, ткани, украшения через материалы, цвета и декоративные приемы. Эти примеры вновь доказывают, что мы продаем главным образом ожидания – не отдельное декоративное или стилистическое решение, а способ организации пространства вокруг человека. И совершенно все равно,создаем мы его при помощи стен или при помощи одежды.

— Как можно вычислить эти ожидания?

— Есть простой, но действенный механизм трендвотчинга. Для меня, правда, он всегда работал в обратном направлении: я анализировал интерьеры в поисках fashion-трендов. Смотрел на ресторанные залы, чтобы понять, почему именно здесь люди охотно расстаются с деньгами и как на них воздействует совершенно определенный набор характеристик этого места. Например, в прошлом десятилетии был тренд на «честность», интерес к честно представленному пространству. Его главные характеристики — грамотный свет, культурная поверхность и хорошо сбалансированный объем. Можно быть уверенным, что открывая меню такого ресторана, вы не нашли бы там фаршированных глупостей, но там могла быть простая картошка, ради которой были обследованы все хозяйства в радиусе 400 км. И самое главное для повара было ее не испортить. Такой же открытый подход наблюдался тогда в моде: быстрее можно было продать один классический свитер из викуньи за 700 евро, чем в ту же цену три свитера какого-то вычурного дизайна.

До «честности» были фабульные истории: ни одного стула без провенанса, ни одного ресторана без фигурок и легенд. Потом мы – раз — и перешли к иронии: те же истории, только переосмысленные и поданные в ироничном ключе («а давайте мы вам килечку продадим за 200 рублей»). Затем – вынужденная простота. Мы видим сбитые из досок столы и лавки и нам кажется – вот он, демократизм. Но под соусом этого демократизма – неумелость, поданная втридорога. Так, анализируя потребление через дизайн, мы находим «крючки», на которые удобнее и проще всего ловить потребителя.

— Чтобы организовать пространство вокруг человека, нужно понять его потребности?

— Совершенно точно. Необходимо понять, в чем больше заинтересованы сейчас люди – чтобы рассказать о себе или убрать эту информацию подальше? Мы должны решить – является ли одежда забором или фасадом. Дом – крепость или гостиничный номер? В результате оказывается, что любые решения, связанные с пространством, имеют непосредственное отношение к образу жизни, который люди себе организовывают. Захотели они вернуться из пригородов в центр, превратить город в набор деревень, чтобы до работы 5 минут на трамвае или велосипеде – вот у нас и одежда, которая уходит от внешних статусных признаков, когда дороже всего стоит имитация кардигана, связанного вручную, когда мы уходим от подавляющих внешних конструкций. Когда не нужен дорогущий офисный костюм – наоборот, у кого его нет, тот и крут.

Или, например, было время, когда было неудобно встречать людей в метро – считалось, что это резко понижает твой социальный статус (будто застали человека с пальцем в носу). Затем метро стало new cool – можно чуть ли не в вечернем наряде проехаться. И одежда стала как паранджа – не рассказывает о человеке, а защищает его от чужого любопытства.

Каждый раз в русле есть фарватер, куда потребителя в определенный момент несет потоком жизни. Последний пример – статистика от двух солидных американских мебельщиков: сегодня от мебели середины 20 века датско-шведского дизайна мы переходим к более насыщенным интерьерам, которые также состоят из простых вещей, но этих простых вещей много и они более перченого дизайна, когда могут сочетаться лампа с висюльками, прогнутый честерфильд и цветочный ковер. То же самое на подиуме: из простых, тривиальных слов мы пытаемся составить необычную фразу.

Иными словами, возвращаясь к первому вопросу – да, связь между модой и архитектурой существует и сегодня приводит к тому, что мы больше заинтересованы не в тех вещах, что требуют больших промышленных мощностей и «производства с историей».

Раз у нас теряется вертикаль, появляется большое количество горизонтальных связей, где тот, кто успел раньше протиснуться к потребителю, и является оригиналом. Поэтому сегодня система малой организации, во-первых, совпадает с тем, что люди считают престижным, а во-вторых, совпадает с системой продаж: чем короче путь между демонстрацией вещи и ее покупкой, чем ближе к потребителю, тем лучше. И в этой ситуации крафт важнее содержания.

А о тактичном внедрении ремесла в актуальную моду на разных этапах ее истории мы продолжим говорить на конференции «Креативный бизнес. Стартапы. Крафт-дизайн».